Заведующий кафедрой челюстно-лицевой хирургии и стоматологии педиатрического факультета РНИМУ, доктор медицинских наук.
— Андрей Георгиевич, расскажите о том, как вы выбрали профессию врача. — У меня был выбор между двумя специальностями: учитель либо врач. Изначально я хотел быть учителем истории, мне очень нравился этот предмет, но сразу после окончания школы я не поступил в педагогический институт и решил поработать в своей же школе старшим пионервожатым. Задержался там на два года. Через год моей работы открылась новая вакансия — учителя пения. Они были в нашей школе в дефиците, а у меня за плечами была музыкальная школа по классу фортепиано. Но по правилам на должность учителя могли взять специалиста как минимум со средним специальным образованием. Однако в порядке исключения Районного отдела народного образования мне разрешили преподавать этот предмет. Мы не только разучивали песни под мой аккомпанемент: я преподавал основы сольфеджио и музыкальной литературы. Ну а потом этап работы в школе закончился — я поступил в Университет. Хотя справедливости ради надо отметить, что изначально у меня и настрой был поступать в педагогический: среди моих предков наряду со священниками и врачами были и учителя. — Но после двух лет работы в школе вы все-таки выбрали врачебную специальность. Почему? — Благодаря маме, которая проработала в детской поликлинике всю жизнь. И она как-то меня убедила выбрать этот путь: объясняла, как благородно и интересно лечить детей. Так я и решился поступать на педиатрический факультет, который тогда был только во Втором МОЛГМИ им. Н.И. Пирогова.
— Чем вам запомнилась первая неделя в Университете? — Занятия начались сразу с самого интересного предмета — с анатомии. Пришлось с первого же дня взять себя в руки и начинать зубрить. Я и детям своим, которые тоже закончили медицинский университет, всегда говорил: анатомия — это только зубрежка, и ничего не надо фантазировать. Вы меня даже сейчас спросите что-то по этому предмету, я все смогу назвать на латыни: борозды, отверстия и прочие детали. Первый же коллоквиум по остеологии сдал на отлично. Очень хорошо помню это ощущение счастья — я же всю ночь зубрил! Гистология, кстати, далась мне немного легче. Нашим учителем была потрясающий специалист Елена Александровна Поскребышева, а возглавляла кафедру гистологии педиатрического факультета академик РАМН Ольга Васильевна Волкова. Очень мне нравилась биология. До сих пор всех возбудителей знаю на латыни. Привыкать к обучению в медицинском университете мне было проще потому, что я летом перед сдачей вступительных экзаменов поработал в медсанчасти санитаром и уже хорошо представлял, куда иду. — Занятия у каких педагогов запомнились в годы учебы? — На всех кафедрах было очень интересно учиться, но поглотить огромный объем материала было тяжело. Лекции по анатомии нам потрясающе читал заведующий кафедрой Василий Васильевич Куприянов. Практические занятия вел очень хороший преподаватель Георгий Димитров.
— Кого вы можете назвать своим учителем? — Сложно ответить однозначно, потому что нас очень хорошо учили на всех кафедрах. Сам Георгий Ефимович Островерхов, возглавлявший кафедру оперативной хирургии, читал нам лекции и принимал у меня экзамен — было большой честью получить у него отлично. Андрей Владимирович Мазурин, член-корреспондент РАМН, заведующий кафедрой пропедевтики детских болезней, читал нам, соответственно, пропедевтику детских болезней, а семинары по этому важнейшему предмету вел профессор Сергей Сергеевич Постников. Можно сказать, что именно он ввел меня в практическую медицину. У меня сохранились все тетради, и даже сейчас, хотя многое помню, я все равно обращаюсь к ним: появились внуки. Помню интереснейшие занятия по патанатомии у профессора, руководителя кафедры Татьяны Евгеньевны Ивановской. Известный профессор Александр Гаврилович Талалаев — это ее ученик. А лор-болезни? Их нам преподавала сама заведующая кафедрой, профессор Ирина Леонидовна Кручинина, старалась как можно больше нам показать: бронхоскопию, ларингоскопию. До сих пор люблю судебную медицину, которую читал нам основатель научной школы, глава кафедры профессор Виталий Николаевич Крюков.
Однако, чтобы воплотить все задуманные методики на практике, в России нам не хватало инструментов. Вы же представляете, какие это инструменты для нейрохирургических, черепно-лицевых операций — буквально ювелирные: для распила черепа, перекройки глазных орбит…. В нашей стране тогда их не производили. Мы видели кейс с такими инструментами у наших американских коллег: открываешь его — все инструменты и расходные материалы (титановые скрепки, микропластины и другие) разложены по этажам. Автоклавировать весь набор можно непосредственно в кейсе. Помощь пришла от Раисы Максимовны Горбачевой, жены Михаила Сергеевича Горбачева. Она приехала с визитом в детскую гематологию, заодно зашла и к нам. Я, конечно, сказал, что нам просто жизненно необходимы наборы нейрохирургических и черепно-лицевых инструментов, которые стоили по тем временам баснословных денег. И тогда Горбачевы отдали нам на эти цели часть гонорара за книгу Михаила Сергеевича «Перестройка: новое мышление». Так мы смогли организовать поездку в Тутлинген (Германия), и там мы купили все необходимые нам инструменты. После этого я с коллегой стажировался в США — объехал шесть нейрохирургических клиник, учился. Чуть позже американские врачи приехали к нам с ответным визитом, оперировали в РДКБ — и наши врачи смогли освоить сложнейшие операции. Кстати, американские коллеги подарили центру еще один набор инструментов. После этого мы смогли в полной мере проводить операции нуждающимся в нейрохирургической помощи детям.
— Что нужно помнить врачу вашей специальности при работе с пациентами? — Самое важное и самое первое, что должен понять детский нейрохирург, — не ждать никакой благодарности от пациентов. Не будет никаких пряников, только горе и слезы родителей. Вот это выдержать сложнее всего. Когда я хоронил по 30 пациентов в год — да, очень запущенных и тяжелых, — я не знал, как это пережить. Контраст усиливался еще и тем, что у меня самого было счастливое детство и хорошая семья — я просто не был готов ко всей этой моральной нагрузке и такому количеству смертей. И мне помогла только вера — я начал тянуться к Богу. Только вера помогла мне не бросить нейрохирургию. Ко всему этому действительно нельзя привыкнуть. У каждого врача свой способ защиты, который помогает выстоять.
Пироговский Университет — флагман медицинского образования России.
Как один из ведущих медицинских вузов страны, Пироговский Университет готовит высококвалифицированных специалистов, сочетая инновационные исследования с академическими традициями. Благодаря участию в программе «Приоритет 2030» вуз концентрируется на прорывных направлениях: иммуномедицине, генотерапии и нейротрофике, создавая технологии для борьбы с тяжёлыми болезнями и развивая персонализированную медицину.
По словам ректора Сергея Лукьянова, университет укрепляет позиции в рейтингах благодаря научным достижениям и высокому уровню подготовки студентов. Первый проректор Георгий Надарейшвили отмечает роль вуза как двигателя инноваций, а проректор по молодёжной политике Владислава Белякова подчёркивает важность развития soft skills и всесторонней поддержки студентов.
Таким образом, Пироговский Университет остаётся центром притяжения для тех, кто хочет стать частью медицины будущего.
Больше новостей лучшего медицинского университета читайте в телеграм-канале: https://t.me/daily_2med
Комментариев пока нет.