Заведующий кафедрой морфологии РНИМУ им. Н.И. Пирогова, доктор биологических наук, выпускник медико-биологического факультета (медицинская биофизика) 1979 года.
— Павел Валентинович, расскажите, почему вы выбрали профессию, связанную с медициной, и Второй мед для продолжения своего образования? — Моя мама была терапевтом в больнице. Я хорошо учился в школе, особенно преуспевал в математике, выигрывал олимпиады и пр. В аттестате у меня всего две четверки: по литературе и по географии. Меня даже приглашали в математическую школу. У мамы, конечно, было много медицинских книг, которые я в детстве с удовольствием читал. Самой любимой была «Дифференциальная диагностика внутренних болезней» Роберта Хегглина. На предложение мамы продолжить медицинскую династию я ответил, что мне больше интересны точные науки и биология. Поэтому я выбрал медико-биологический факультет (МБФ) 2-го МОЛГМИ им. Н.И. Пирогова. Конкурс был безумным, несмотря на высокий проходной балл. Помню, на вступительных экзаменах я получил только одну «четверку» за сочинение по литературе. Помимо экзаменов мы проходили еще и собеседование, где с нами разговаривали старшекурсники — хорошие, умные ребята: задавали вопросы, просили поломать голову над задачками. Почему-то это запомнилось даже больше экзаменов. — С какими трудностями вы сталкивались во время учебы? Ведь МБФ — один из самых сложных факультетов. — Мне повезло: я знал точные науки, поэтому такие предметы, как математика, физика и химия не отнимали у меня много времени. А вот самым страшным предметом первого курса была морфология: синтез гистологии и анатомии. Первый гистологический коллоквиум я умудрился сдать на «хорошо», а потом началась анатомия. Я весь оброс «двойками» и не представлял, как это вообще можно выучить. Был даже такой эпизод: я с температурой 38 °С лежу с учебником по анатомии в руках, а мама ходит вокруг и негодует: «Разве можно так детей мучить?!» Я не стал жалеть себя, все выучил и сдал. И теперь, когда сам заведую кафедрой и преподаю, я точно знаю, что, если получилось у меня, значит, и у других получится. Если же не научиться правильно расставлять акценты, можно «пролететь» не только в учебе, но в жизни вообще.
— Какие перспективы открывались перед вами после получения диплома? — В отличие от врачей-лечебников мы не просто сдавали государственные экзамены, но и выполняли научную работу — писали диплом. Многие из моих однокурсников готовили их в научно-исследовательских институтах, а я — на кафедре биофизики МБФ. После защиты диплома было распределение: на работу или в аспирантуру. Вот тогда к доценту кафедры биофизики МБФ Дмитрию Ивановичу Рощупкину подошел ассистент кафедры морфологии МБФ (а в последующем — заведующий кафедрой) Александр Сергеевич Пылаев и поинтересовался, кого он рекомендует к поступлению в аспирантуру. Д.И. Рощупкин предложил мою кандидатуру. По окончании обучения я защитил кандидатскую диссертацию на тему «Цитологический и электрофизиологический анализ популяции клеток — водителей ритма синусного узла сердца крыс в норме и в условиях фармакологической десимпатизации» и остался при кафедре ассистентом. Докторскую диссертацию на тему «Морфофункциональные характеристики синусно-предсердного узла сердца крыс» я защитил по двум специальностям — «физиология» и «клеточная биология, цитология, гистология». — Вы учились во Втором меде и давно работаете здесь. На ваш взгляд, чем отличались студенты Вашего времени от нынешних? — Мое поколение — это люди-идеалисты. Такое было время: коммунистическая идеология внушала отрицательное отношение к карьеризму. Наши профессора были сосредоточены исключительно на науке, у них не было материальных проблем — в то время научное звание гарантировало обеспеченную жизнь. Что такое коррупция — мы вообще не знали. У нашего поколения было правильное отношение к происходящему. В то время религиозность не поощрялась, но мы жили по высоким нравственным канонам.
— Нужно ли врачу заниматься наукой? — Я так отвечу на этот вопрос: очень стыдно, когда врач, а тем более преподаватель, не располагает современными данными по своему предмету. Я стараюсь поддерживать свой научный и образовательный потенциал, идти в ногу со временем. Когда пишешь научную статью, ты всегда «подрастаешь», становишься на ступень выше. Во многих странах это давно приняли на вооружение: например, в Манчестере я видел такую систему: работа лабораторий организована на системе грантов, где наряду с постоянными сотрудниками занимаются исследованиями и преподаватели университета. Их специально откомандировывают туда на месяц-два и размещают на специально подготовленных рабочих местах, чтобы они могли выполнить исследовательскую часть своих научных работ. Поэтому такой высокий уровень науки и преподавания. Когда я начинал читать лекции, то перед каждым занятием садился и тщательно готовил материал.
— Вы часто пользуетесь афоризмами: не только в презентациях своих лекций, но и иллюстрируете ими объявления для студентов. Есть ли у вас любимые авторы? — Многие из них я пишу сам. Например: «Атеисты могут грешить сколько угодно, потому что максимальный срок в аду им уже обеспечен». Некоторые фразы я беру из газет, а вот фразами из соцсетей не пользуюсь вообще. Кстати, я не только сочиняю афоризмы, но и сам рисую иллюстрации для своих лекций. — Вы много времени посвящаете студентам. А есть ли у вас хобби? — Я руковожу СНК кафедры морфологии, где я занимаюсь со студентами чистой наукой, в частности работой в электрофизиологической лаборатории. А если говорить об отпуске, то отдыхаю в Болгарии и на даче. — А как проходит ваш стандартный рабочий день? — Я просыпаюсь примерно часов в восемь утра, но иногда раньше. Большую часть времени провожу, конечно, на работе — порой до позднего вечера. Дважды в неделю хожу в спортивный зал, где занимаюсь тяжелой атлетикой уже несколько десятилетий. А все началось с того, что в 30 лет я бросил курить и занялся этим видом спорта. В итоге, занял третье место в весе 110 кг на Кубке Москвы и стал кандидатом в мастера спорта. — Вы оптимист по жизни? — Конечно. Если я могу что-то изменить, то всегда делаю это. — Что, на ваш взгляд, самое главное для врача? — Сострадание. Что это значит? Например, к тебе попал бомж. Кто это, человек или нет? Конечно, человек! — Что бы вы посоветовали студентам, которые сомневаются в своем выборе? — Вообще, это ужасно, когда человек в 17-18 лет выбирает себе занятие на всю жизнь. Поэтому, если почувствуешь себя профессионально непригодным — отчисляйся! Ищи себя в других профессиях! На моей памяти несколько студентов ушли по этой причине с МБФ, но зато с красным дипломом закончили лечебный факультет. Каждому — свое! — Поддерживаете ли вы связь со своими однокурсниками? — Мы собирались на 50-летний юбилей МБФ. Как выяснилось, наш поток оказался самым успешным, абсолютно все остались в профессии, что редкость по нынешним временам. — Продолжите фразу: «Второй мед для меня — это…» — Это вся моя жизнь. Честно скажу, в 2007 году, когда я ездил работать в университет Манчестера, мне предлагали там остаться, заключить контракт на два года, обеспечивали квартирой. Но я отказался.
Пироговский Университет — флагман медицинского образования России.
Как один из ведущих медицинских вузов страны, Пироговский Университет готовит высококвалифицированных специалистов, сочетая инновационные исследования с академическими традициями. Благодаря участию в программе «Приоритет 2030» вуз концентрируется на прорывных направлениях: иммуномедицине, генотерапии и нейротрофике, создавая технологии для борьбы с тяжёлыми болезнями и развивая персонализированную медицину.
По словам ректора Сергея Лукьянова, университет укрепляет позиции в рейтингах благодаря научным достижениям и высокому уровню подготовки студентов. Первый проректор Георгий Надарейшвили отмечает роль вуза как двигателя инноваций, а проректор по молодёжной политике Владислава Белякова подчёркивает важность развития soft skills и всесторонней поддержки студентов.
Таким образом, Пироговский Университет остаётся центром притяжения для тех, кто хочет стать частью медицины будущего.
Больше новостей лучшего медицинского университета читайте в телеграм-канале: https://t.me/daily_2med
Комментариев пока нет.